Как антироссийские санкции в ИТ-сфере повлияют на жизнь российских пользователей; насколько отечественные разработчики превосходят западных по качеству создаваемого софта; почему финансирование проекта намного важнее, чем навыки его разработчиков, и сможет ли Rutube догнать YouTube, рассказал Pravda.Ru директор группы компаний DZ systems Дмитрий Завалишин.
Ситуация не критична?

— Дмитрий Константинович, Владимир Путин запретил использовать иностранное программное обеспечение (ПО) в критической инфраструктуре с 1 января 2025 года. Но с 31 марта этого года уже запрещена закупка без согласования. Повлияет ли это решение на простых пользователей?

— Работа по импортозамещению ПО началась давно. В 2014 году был принят закон "О запрете закупок иностранного программного обеспечения". Он был довольно мягкий. Был создан реестр российского ПО, который активно пополняется. Сейчас принято более жёсткое решение: при любых условиях, даже если российское ПО не вполне соответствует ожиданиям покупателей, нужно его покупать для объектов, которые критичны для жизни и развития России:

банки,

госуслуги,

военная система,

энергетика.

Может показаться, что теперь нас заставят покупать плохое ПО. Это не так. В основном обход предыдущего закона был связан не с тем, что российское обеспечение сильно уступает, а с тем, что многие компании просто привыкли к иностранному ПО, реализовали на нём большое количество систем, у них есть специалисты, которые обучились работе с этим обеспечением. И при переходе на российское нужно было переобучаться на другие системы, тратить на это время, деньги. Поэтому многие компании стремились от этого отказаться.

В России существуют российские или открытые эквиваленты большинства обеспечения, которое мы сейчас потеряли. У нас всё неплохо с операционными системами, офисным и инструментальным софтом, который нам нужен для жизни.
А реальные проблемы с ПО для очень узких и специфических применений. На этих рынках очень невелика конкуренция. Например, ПО, которое применяется при проектировании процессоров. Компаний, которые проектируют процессоры, в мире единицы. А компаний, которые производят ПО для этого, практически две штуки. Это очень дорогие системы, и им замены российской не существует практически никакой.

— Эксперты говорят, что приостановка закупок процессоров Россией критически скажется на нашей инфраструктуре. Так ли это?

— Действительно, с процессорами ситуация довольно серьёзная. Конечно, мы знаем, что существуют инструменты для серого импорта. Поэтому для зарубежных процессоров те или иные каналы будут реализованы, и ситуация здесь выравнивается. Ситуация, как ни странно, хуже с процессорами, которые проектируются в нашей стране. Например, "Эльбрус" спроектирован в России, но производился на тайваньской фабрике TSMC. Это не уникальная ситуация. В мире существует считанное количество процессоров, которые способны производить процессоры.

Большинство компаний, которые считаются производителями процессоров, на самом деле их не производят: они их проектируют, а производство заказывают на TSMC. Тут мы не были белыми воронами.

Но поскольку TSMC находится в американской юрисдикции, то на них надавили, и прозвучал отказ в обслуживании России. Хотя, насколько я знаю, до сих пор формального юридического отказа нам не поступало.

Наши разработчики — лучшие

— Действительно ли российские разработчики по качеству своей продукции уступают западным?

— Я вам больше скажу, есть направления, по которым мы серьёзно опережаем Запад. В России разрабатывается лучший в мире софт для банковской сферы. Также у нас неплохая ситуация с операционными системами (та же Linux) и с системами управления базами данных (СУБД). По СУБД, например, российская компания Postgres Professional — индустриальный лидер.

Но есть ситуации, в которых всё сложнее, и это связано не с умением наших разработчиков. Они разрабатывают софт на высшем мировом уровне. Проблема в области финансирования.

Потому что серьёзные большие системы требуют катастрофически большого финансирования. Сравним, например, YouTube и Rutube: базовая функциональность в Rutube присутствует, но по большому количеству деталей и мелких инструментов, по нагрузочной способности он уступает. Что, мы не можем сделать лучше? Можем, конечно. Причина в том, что YouTube встроен в финансовые транзакции, у него много платных клиентов, которые обеспечивали ему хорошее финансирование. А это обеспечивало ему возможность развития. У Rutube такого не было.

Если сейчас клиенты, которые оставляли деньги в YouTube, начнут их оставлять Rutube, то он в разумное время способен догнать и реализовать всё, что нужно.

Например, "Эльбрус" тоже технологически очень серьёзный процессор, находится на острие прогресса. Он всё ещё уступает Intel по быстродействию, но это уже количественное отличие, а не качественное. Это догнать можно. Но объёмы продаж процессоров Intel огромные. Соответственно, компания Intel финансирует свой R&D-департамент, который проектирует новые модели процессоров, несравнимо больше, чем "Эльбрус". Если объёмы продаж у "Эльбруса" вырастут, то и возможности развития вырастут. У нас нигде нет:

технологического отставания,
неспособности занять рынки.

Вопрос всегда упирается в то, сколько мы можем на рынках заработать, чтобы финансировать развитие и технологии.

— YouTube зарабатывает деньги за счёт рекламы на международном рынке. А Rutube будет существовать только внутри России. Сможет ли эта компания зарабатывать деньги сама, а не за счёт государственного финансирования?

— Да, доход существенно зависит не от наших умений, а от объёма рынка, которым мы располагаем. Но мы большая страна, поэтому да, такой доход возможен. Есть компании, которым хватает российского рынка для развития. Скажем, новые облачные технологии. Там были, правда, серьёзные инвестиции, чтобы компания сделала российский аналог "Офиса". Но тем не менее российского рынка для развития этой компании хватает.

Российский рынок очень трудно занять. Нынешняя ситуация является для нас шансом, потому что единовременный уход зарубежных компаний с рынка освобождает российский рынок для многих индустрий.

Где-то это уже происходит. Скажем, видео-конференц-связь. Новые облачные технологии и до событий этого февраля неплохо двигались, но сейчас они стали совершенно безальтернативными, и спрос на них вырос. Так же и с Rutube: никто не мешает ему быть интернациональной компанией и работать на весь мир. Другое дело, что надо выдавливать оттуда конкурента. Это катастрофически тяжело. Потому что надо бороться с монополистом, который захватил всю планету, кроме Китая.

ИСТОЧНИК